Все дальше и дальше уходят от нас тридцатые годы прошлого века, но забыть страшные страницы истории невозможно. Ежегодно 30 октября отмечается День памяти жертв политических репрессий. Стало традицией проводить в этот день вечера-встречи. На них собираются люди, насильно высланные с родных мест на Урал.
Мои родители и дед родом из Кировской области. Жили они в своем доме, имели приусадебный участок, держали в хозяйстве корову и лошадь. Всего этого их лишили и выслали на Урал. В ссылку мама отправилась с годовалым ребенком на руках. По прибытии на место их разместили в сарае. Боровское только строилось. Отцу моему в то время было 30 лет, маме – 25, а деду - 80. За выселенцами комендант вел строгий контроль. Всех заставляли работать, даже моему больному и престарелому деду приходилось копать каменистую землю, корчевать деревья. Если человек не выполнял дневную норму, его лишали пайка. Люди разрабатывали участки для сельхозпосевов, но на самом деле вырастить на камне что-либо было сложно.
Из таких вот переселенцев, лишенных крова, имущества, зародились поселки Федино, Артельное, Борисовское, Александровское, Гране-вое, Лабазска, Боровское, Кучум и другие. Люди ютились в бараках, испытывали голод, холод, выполняли тяжелую работу. Многие не выдерживали испытаний и умирали. От непосильного труда умер и мой дед. Несмотря на нечеловеческие условия, люди не теряли душевного тепла и чувства сострадания, поддерживали друг друга.
Шловремя, постепенно налаживался быт. Родители разбили огород, завели козу. С утра до вечера они трудились, и все заботы по дому ложились на детские плечи. Испытывая вместе с родителями все тяготы судьбы, дети рано взрослели. Поводов для радости было мало. Мне запомнилось, как родители ходили в гости и брали нас, маленьких, с собой. Особенно нам нравилось ходить к деду Смирнову и за чашкой травяного чая слушать его рассуждения о жизни. Выговорившись, дед начинал петь старинные песни. Сидя на лавках или на полатях, мы зачарованно слушали его проникновенное, трогательное пение. Взрослые подпевали ему и плакали, плакали даже мужчины. Я очень жалела папу, когда он вытирал слезы, и его скорбь передавалась мне. Эти песни живут в моей душе до сих пор.
В годы войны Урал захлестнула новая волна переселений. К нам в поселок привезли поволжских немцев. Оборванные и голодные, они ходили по домам, собирали милостыню. Жители им сочувствовали, давали картошку, морковь – это все, что у них было. Отдавали старые фуфайки, обувь.Немцы были добрые и приветливые, некоторые очень плохо говорили по-русски. Разместившись, они приглашали нас в гости. Вот тогда я впервые услышала игру на цимбале – старинном музыкальном инструменте в виде плоского ящичка с металлическими струнами, на которых играют, ударяя двумя молоточками. Привычные к гармошке и граммофону, мы были очарованы игрой цимбалиста. Когда немцев освободили, многие, расставаясь с нами, плакали, ведь жили мы очень дружно.
Прошли годы. Многое изменилось. Из-за отсутствия работы молодежь стала уезжать из деревень. Бараки разрушились. Все поросло бурьяном. Поселка Боровского теперь нет, но он живет в наших сердцах. Мы преклоняемся перед волей, мужеством и терпением родителей. Поэтому приезжаем в те места, где прошли наши детство и юность, посещаем кладбище, чтобы поклониться родительским могилам. Этим летом жители Боровского встретились вновь. Приехали из Качканара, Лесного, Нижней Туры, Екатеринбурга, одна землячка прилетела из Германии. Воспоминания захлестнули нас. Несмотря на то,что наша жизнь была суровой, мы вспоминали о годах детства с большой душевной теплотой. Удивительно: выросли на чужбине и навсегда породнились с приютившим нас Уралом. Прощаясь, договорились, что в первую субботу июля мы снова встретимся в родном Боровском.
Валентина ВЯЗНИКОВА.
Боровское – дом детства моего
