Они, конечно же, опять соберутся вместе в свой день – профессиональный праздник сотрудников милиции (да-да, именно так, по старинке и называют себя – милиционерами). Николай Богатырев, Николай Гужеля, Андрей Ярославцев, Павел Мокрушин, может, Николай Буянов из Верхней Пышмы приедет. Соберутся по традиции у него – Юрия Кибардина. Он из них самый старший ветеран. Да и в последнее время сердце не позволяет ему расхаживать по гостям: инсульт, потом инфаркт. Но принять дорогих гостей рад и ждет их всегда с нетерпением.
Ветераны уголовного розыска. В разные годы они работали вместе в Нижнем Тагиле, в Нижней Туре. Так и судьба Юрия Николаевича распоряжалась, бросала из конца в конец. Правда, на территории Урала. Он и родился в здешних местах – в деревне Большие Корзи, Артинского района, Свердловской области. Недавно, еще до инфаркта, ездил туда с дочерью. Навестил отца и двух братьев. Нет, не могилы. Стелу с их именами, поставленную в Корзях в память о погибших земляках в годы Великой Отечественной войны. Отец – Николай Григорьевич и брат Данила погибли при форсировании Днепра. Пропали без вести, семья до сих пор ничего о них не знает. Брат Максим, командир минометно-пулеметной роты, сложил голову тоже в начале войны и тоже на территории Украины. Похоронен в братской могиле в Запорожье, близ города Токмак.
- Нас тогда у матери осталось пятеро пацанов, - вспоминает Юрий Николаевич. – Младший вообще без отца уже родился, так его и не увидел. Всю свою жизнь мама трудилась в колхозе на разных работах. На базе нашей деревни два колхоза были объединены в один, просторов для деятельности всем хватало. И нас, подростков, всюду привлекали. Еще в детстве всему научился: прополке, сбору колосков, цепом на току стучать, грибы да ягоды собирать, скотину пасти. Люди спрашивали: «Наталья Васильевна, как с пятерыми оборачиваешься?» А мать только улыбнется грустно, да голову опустит. Она на нас никому не жаловалась: не за что было. Мы росли – полуголодными, кое в какой одежонке, без учебников и обуви (менялись друг с другом по школьным сменам), но послушными и работящими. Мать любили и жалели.
Начинал Кибардин свою работу в органах внутренних дел следователем отдела охраны общественного порядка Нижней Туры. Пришел сюда в 1964 году после Школы милиции. Правда, не совсем такой была детская мечта. Хотелось после седьмого класса в железнодорожное училище, где суконные штаны бесплатно давали да шинель добротную, на несколько лет хватило бы носить, не переносить. Но после школы пошел сначала работать в кузню. С третьего подручного за три года вырос до первого подручного кузнеца на вагонном заводе в Тагиле.
- Был кузнецом свободной ковки. А это не штамповка, это творчество, - загорается Юрий Николаевич, - пятитонный молот колотит себе монотонно, а ты под ним металлом ворочаешь. Только успевай, поворачивайся сам! И вот когда звон твоей детали в унисон с молотом зазвучит, играючи будто, когда в ритм войдешь, вот тогда настоящее наслаждение от работы получаешь.
В Нижней Туре следователем пробыл недолго. Деревенская, а потом – рабочая закалка, трудолюбие, упорство, желание учиться и постигать новое сделали свое дело. Вскоре назначили старшим следователем отдела. А с мая 1975 года он уже был заместителем начальника ОВД Нижней Туры по оперативно-разыскной работе. Проработал в этой должности по март 1986 года, всего – 23 года. И – вновь Нижний Тагил. Такой же отдел, такая же должность. Прошел там все практики. Когда работал с «химиками», шесть месяцев пытались поймать его на взятке. Не вышло.
- Ну, - говорят,- и характер у тебя, Николаич! А я отвечаю: так ведь в Корзях вырос, деревенский я. Стойкий. На чужое зариться не привык. (Улыбается. Авт.)
На мой вопрос о «химиках» поясняет: в советское время была такая статья: вместо полного лишения свободы преступники (не тяжких статей, там не было убийц, проходили только такие статьи, как взяточничество, хулиганство, причинение тяжких телесных повреждений, превышение должностных полномочий) переводились на условное освобождение и отправлялись на стройки народного хозяйства. Контингент, как правило, интеллигентный, грамотный, многие с высшим образованием, был в одной из групп даже профессор. Юрий Николаевич отвечал за режим и оперативное наблюдение за ними. Жили они в общежитии на огражденной территории. В 8 утра выходили на работу. В конце рабочего дня отмечались в комендатуре, брали пропуск в город и до 22 часов были свободны. Но в 22 часа обязаны были прибыть в свое общежитие.
- Наша 41-я комендатура прославилась в те годы тем, что не было ни одного нарушения режима. Многие условно заключенные привозили в город семьи (а то и заводили семьи), находили квартиры и очень ценили хорошее, доверительное к себе отношение, - вспоминает Юрий Николаевич. – Однако меня остерегались. Говорят, был самым строгим начальником. Я ведь понимал: поблажку дай одному, ответить придется потом за многих – сразу бунтуют. Вот и держал всех в строгости – ведь все-таки они осужденные. А мы в ответе и за город, его спокойствие. Зато когда через годик после отъезда приехал навестить родную комендатуру, ко мне тут же пришла группа заключенных – грузины и осетины, люди гордые, обидчивые, но самые были добросовестные и, как оказалось, благодарные.
А уголовный розыск в Нижней Туре – это было у него самое интересное и напряженное время. Но следственную практику вспоминать не хочет. «Мало вам, - говорит, - телевизионных сериалов?» Кстати сказать, мы с мужиками не все эти сериалы принимаем. В «Ментовских войнах», например, такая внутри полицейских органов коррупция, в которую даже не верится. Самое невероятное то, что друг друга едят: подставляют, убивают. В наше время об этом и подумать не могли. Чтобы товарища да под пули со злого умысла? Может, мы потому так друг другом дорожили, что нас меньше было?
Но когда я спросила: что для Вас в работе было важнее: факт или собственная интуиция, Юрий Николаевич ответил примером.
По подозрению в ограблении задержали парня. Якобы украл сумочку у двух девушек из Свердловска-45 (ныне Лесной). Но, несмотря на то, что девушки, правда, неуверенно, но опознали его, я почему-то не поверил в то, что это сделал он, уж очень спокойно и безучастно как-то он себя вел, да и на вора не тянул. Взял я с него подписку о невыезде, предъявил обвинение и отпустил до завершения расследования. А дело приостановил по причине неустановления лица, совершившего ограбление. Ну, нет уверенности, зачем парню биографию портить?
Прошло два года. Ограбили одну нашу сотрудницу, срезали сумочку. Мы быстро среагировали и задержали молодого человека, который на допросе вдруг сознался, что и предыдущее ограбление (девушек из Свердловска-45) – тоже его рук дело. Вот вам и факты, вот и интуиция. А, скорее всего, я думаю, опыт и знание людей. Тоже вещь в нашей работе немаловажная.
На мой же вопрос: и что, никогда не приходилось преступать закон ради самого же расследования, идеи ради, майор милиции в отставке Кибардин ответил (и тоже примером):
- Гражданина Ш. по кличке «тихий пьяница» зарезали ножом. Зверски, жестоко. Жил себе человек, никого не трогал, зла никому не приносил, хоть и злоупотреблял спиртным. Жаль было человека. А убийца (как потом выяснилось, гражданин К.) сам пришел в отдел и заявил, что видел того, кто совершил преступление. При этом предусмотрительно переоделся. Дежурному хватило сметки оставить его в отделе для дачи показаний, меня подняли ночью, и я пешком пришел на работу, начал расследование.
С самого начала свидетель путался в показаниях, и я заподозрил неладное. Надо было его задержать на трое суток как подозреваемого, но для этого не доставало фактов. Пришлось подстраховаться, воспользоваться прокурорским бланком задержания, чтобы «закрыть» его на 72 часа, не предъявляя обвинений.
Хоть и не такое громадное, но это было нарушение с моей стороны. Однако поступил я, как оказалось, правильно: задержать его было нужно, несмотря на то, что мы и рисковали получить от него жалобу. А при обыске у него на квартире обнаружилась его одежда со следами крови убитого…
В череде всех традиционных милицейских наград, начиная со Знака «Отличник милиции», которые он и его коллеги заработали за годы службы, у Юрия Николаевича есть необычная – Знак почета «За полезное». А в удостоверении значится, что выдан этот Знак кавалеру Совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск Свердловской области Ю.Н. Кибардину.
- Стукну в грудь кулаком, похвастаюсь, - весело блестит глазами, шутит Юрий Николаевич. – Когда строили здание милиции в Нижней Туре (было это в 1984-85 годах), начальник милиции Николай Петрович Петриченко вынужден был заниматься исключительно этим строительством. А мы, его подчиненные, два года подряд занимали в своей Северной зоне первое место по показателям работы.
Отношение к делу у таких людей всегда неизменно. В чем-то они – сыскари-романтики, мягкие, добрые люди. Но в главном их поколение едино: они верны присяге, знают свои задачи, трудолюбивы, профессионально слаженны, и именно такие люди всегда были нужны стране, чтобы верховенство закона обеспечивало ей благополучие, уверенное социально-экономическое развитие. Может, пафосными покажутся эти слова (тем более, что скромняга Кибардин мало что рассказал о своей мужественной и беспокойной профессии), но они в точку.
В преддверии профессионального праздника позвольте, Юрий Николаевич, поздравить Вас и Ваших любимых друзей, всех Ваших коллег, работающих нынче уже в полиции, и пожелать вам, ветеранам УГРО, здоровья, тепла и заботы близких, а молодым – успехов, твердости и принципиальности в служении закону.
Характер стойкий. Свободной ковки
