Ему снятся субмарины. Сначала та, на которой служил. Потом – другие: современные, огромные, манящие. Чтобы совсем уж не забыть, чтобы, проснувшись утром, вместе с первым солнечным лучом коснуться взглядом знакомого очертания, он сделал макет своей родной подводной лодки «буки» - субмарины «Б-29».
Служебного стажа в военном подводном флоте Советского Союза у него десять лет. Владимиру Витальевичу Кабанову 72 года. И вот эти десять, по его словам, оказались самыми яркими, самыми незабываемыми годами в его жизни.
Прошли эти годы на трех флотах: Северном, Балтийском, Тихоокеанском. Состояли из шести больших дальних походов – тяжелых, шести – восьми - десятимесячных, и более коротких, рядовых. Двенадцать раз он обошел вокруг Европы: Баренцево, Норвежское, Северное моря, Атлантический океан, Средиземное море… В общей сложности побывал на трех океанах и двенадцати морях.
- В октябре 1973 года, когда началась война Израиля с Египтом, наши мужчины по тревоге ушли в поход, собравшись за 45 минут и наскоро простившись, - вспоминает жена Галина Петровна. - И словно канули: ни весточки от них, ни радиограммы. Мы, жены, в панике. Обиваем пороги генштаба, дежурим поочередно у проходной, чтобы хоть какую-то весточку словить. Тщетно. Военный флот, военная ситуация. Военная тайна.
Пришли они только через полгода. А месяц спустя – в новый поход. Уже на 8 месяцев. И в этом походе снова надолго «теряются». Теперь уже слух пошел о том, что в штабе на них заготовлены похоронки… Все было пережито. Иной раз и вспоминать-то страшно.
Владимир Витальевич улыбается. Его трогают эти воспоминания. «Галя со Светкой – верные мои маячки», - говорит, обнимая жену.
- Никогда бы не подумала, что я, коренная нижнетуринка, сухопутная уралочка, стану женой моряка-подводника и буду жить его морской жизнью, - говорит Галина Петровна. - Да и дочка за годы жизни в портовом городе в настоящую морячку превратилась. Едем как-то в Москву, поезд приближается к вокзалу, а маленькая Света на весь вагон: «Смотрите, смотрите, вот и причал!»
Его причал сейчас – поселок Платина, уютный дом с огородом, местные лесные красоты, машина – если в город понадобится съездить, и, конечно, любимая жена. Вместе они бодро встречают здесь свой третий возраст, поддерживая друг друга. И обоих греют воспоминания их такой необычной, такой насыщенной молодости.
- Почему я ушел из флота – не пойму. Долгие годы жалел потом, - вспоминает Владимир Витальевич. – Но сильно устал я, видно, после последнего похода. Нагрузку тогда пришлось пережить колоссальную. Наша подлодка из-за нарушения дифферентовки корпуса камнем упала в 200-метровую глубину. Кое-как удержались, отремонтировались, вышли. Но на здоровье экипажа такой «прыжок» сказался.
Когда лодка долго находится на большой глубине, в отсеках температура поднимается до 50 градусов Цельсия. Самое прохладное место – торпедный отсек, там до 30 градусов, а в машинном, например, отделении – до 60 бывает. Спастись, по сути, негде. Лежи, не двигайся – если не на посту, экономь энергию и кислород, занимайся аутотренингом, чтобы не «взорваться», помогай в этом другим. А я – старшина, за всех в ответе.
На глубине повышается и содержание углекислого газа – это еще серьезнее. Концентрация его свыше 3% опасна для жизни. Мы выдерживали 4%.
Да и вообще было все: тонули, горели. Короче, устал, видно, я. Ушел с Военно-Морского Флота. А жизнь-то вот теперь пеняет. Нельзя себе изменять.
Он всегда мечтал об армии, армейской жизни и судьбе: вырос-то в семье кадрового военного, да и сам – военная косточка: подтянутый, бодрый, красивый – даже в свои семьдесят два. Отец – Виталий Васильевич – сначала, в 39-м, присоединял Западную Украину, воевал в Финскую, потом с первого дня ушел на Великую Отечественную, воевал до Победы, от Москвы с боями прошел до германской границы, брал Берлин. Бабушке, Юлии Николаевне Кабановой, повезло: четверо ее детей ушли на фронт в 41-м, и все вернулись живыми и невредимыми.
А Володя окончил десятилетку в родной Нижней Туре, призвали в армию, после Егоршино отправили во Владивосток, в учебный отряд подводного плавания. По окончании курса сказали: «Будешь трюмным машинистом на подводной лодке». И вот Мурманская область, порт приписки Полярный, база знаменитой на весь советский флот Краснознаменной Ордена адмирала Ушакова I степени 4-й эскадры подводных лодок.
- В заведование трюмных входят все системы: насосные, водные, воздушные, корпусные, системы погружения и всплытия, - рассказывает Владимир Витальевич. - Хороший трюмный – это замок со многими ключами, это один из самых необходимых на лодке специалистов. И я свою дизельэлектрическую «буку» знал назубок. Трюмных служба делает рукастыми и лобастыми.
Он стал со временем командиром отделения, перевели на центральный пост, в прямое подчинение капитану, потом перевели с повышением на Балтийский флот, на только еще строяшуюся субмарину. Жили в казармах, ходили на судоверфи, много было интересной работы, после заводских испытаний получил массу почетных грамот за доблестную службу и огромный –86 суток! – отпуск.
Вот тогда они и познакомились. В Нижней Туре, на танцах. Между прочим, нынче у супругов Кабановых юбилей – 19 августа исполнилось полвека их знакомству.
- Письма я ему писала каждый день, - вспоминает Галина Петровна. – Одно – утром, одно – вечером. Влюбилась в этого старшего матроса Кабанова без памяти, когда он на побывке был. Уехал дослуживать – затосковала: веселый, бравый, обаятельный.
- Возвращаюсь с трехмесячного похода, а мне подают пачку писем, - улыбается Владимир Витальевич. – Ответа не получала моя адресатка, а писала, писала. У меня от нежности тогда прямо сердце зашлось!
После армейской службы на подлодке сроком в 4 с половиной года он на гражданке никуда не стал устраиваться, а поступил в школу мичманов, подписал контракт на сверхсрочную службу – прикипел матрос к морю. И с молодой красавицей-женой да маленькой дочкой вскоре прилетел опять в порт приписки Полярный. Угодил на свою «буку». Радости не было конца. И теперь уже из походов на причале его встречали жена и дочь.
- С какими я людьми служил! Это были ребята – кремень! Бесстрашные, ответственные, понимающие свой долг перед Родиной, - рассказывает Владимир Витальевич. – Вот представьте: открытый океан, мы - на подступах к Гибралтару, на поверхности сильный туман. Вдруг слышится свист во втором отсеке – подтекает прокладка съемного листа. Двое опытных специалистов отправляются устранять негерметичность листа (их спускают вдоль корпуса на веревках), крутят гайки и четко знают: только появится в небе самолет или рассечет ближайшую акваторию какой-нибудь корабль, наша лодка в считанные секунды (без предупреждения!) уйдет вниз, на глубину. Они погибнут. Но они идут и делают свое дело!
На мой вопрос: «Добровольцы?» Владимир Витальевич отвечает: «Там не было не добровольцев. Но молодых мальчишек никогда не посылали. Я, например, командир отделения, спускался со старпомом».
После морей да океанов, после десятимесячного похода во время военной заварухи в Египте, после приключений и нагрузок, потери друзей (такое тоже было!) и крепкой мужской дружбы, взаимопонимания и взаимообогащения в маленьком кубрике пошел он здесь, на гражданке, в слесари-монтажники турбинного оборудования. И опять командировки: Камский автомобильный завод, Тольяттинская, Сызраньская, Ульяновская ТЭЦ управления «Волгоэнергомонтаж», а потом – Серов, Качканар и наконец - Нижняя Тура. Везде – достойный работник, уважаемый человек.
- Вернулся на круги своя, - шутит Кабанов. – В места своих предков-железоделов. Ведь моя родословная с 1800 года ведется. Дед и прадеды на железоковательном Нижнетуринском заводе заправляли. Прапрадеду Епифану Кабанову царь лично пенсию дал и освобождение от труда тяжкого по старости. Клеймы с нашей фамилией до сих пор встречаются на старинных изделиях. А я вот не в род пошел. Но, вы знаете, нисколько не жалею. И еще раз скажу: море, ветер, субмарина – стихия моя пожизненная. До сих пор этим дышу.
