Просто выбросить на свалку отслуживший свое холодильник уже не получится.
С 1 января 2021 года в России введен запрет на захоронение отходов электрического и электронного оборудования. Теперь все вышедшие из строя бытовые приборы и оргтехника должны утилизироваться, причем ответственность за это возложена на потребителя.
Вынесенная на мусорку старая микроволновка может обойтись владельцу в 2-3 тысячи рублей штрафа. На порядок больше заплатит организация, решившая подобным образом избавиться от офисной оргтехники.
Чтобы не нарушить закон и не нарваться на санкции, все бывшее в употреблении оборудование следует передать специализированной организации. Там его разберут на части и отправят на переработку.
Как работает система сбора и утилизации электронных и электрических отходов в Екатеринбурге, «УР» узнал у директора компании, занимающейся утилизацией, Александра Борисихина.
— Александр Владимирович, вы на рынке утилизации бытовых приборов и оргтехники уже десять лет — задолго до появления закона о запрете их захоронения. Что побудило Вас заняться этим бизнесом?
— До этого я занимался разными видами бизнеса, не связанными с экологией. В кризис 2008 года произошла переоценка ценностей. Столкнулся с ситуацией, которая заставила задуматься: куда люди девают бытовую технику, когда она выходит из строя? Оказалось, просто выбрасывают, в лучшем случае она попадет в руки сборщиков металлолома. Так пришла идея организовать службу быстрого вывоза техники с последующей утилизацией. Поучиться, как это лучше сделать, было не у кого, до всего пришлось доходить самому.
Люди сначала не верили, что мы бесплатно заберем и вывезем холодильник или стиральную машину. Потом каждый второй заказчик звонил и благодарил. В 2015 году по городу одновременно курсировали пять наших «Газелей», выполнявших заявки на вывоз техники. Ежегодный объем утилизируемых отходов электробытовой техники достиг 800 тонн.
Скоро у нас появились подражатели, желающие повторить наш успех, вплоть до того, что мой текст на нашем сайте конкуренты копировали и ставили на свой. Сейчас в Екатеринбурге сбором ОЭЭО занимаются 44 участника рынка, которые называют себя утилизаторами. При этом только у нескольких компаний, как у нас, есть лицензия на право заниматься такой деятельностью, остальные работают вне правового поля.
Такой нелегальный промысел подрывает позиции законного бизнеса. В последнее время наши объемы упали в два раза, сейчас с вывозом техники справляются всего две-три «Газели». Но самое главное — псевдоутилизаторы способствуют тому, чтобы опасные отходы по-прежнему попадали в природную среду. Нелегалы извлекают из техники черный или цветной металл, а остальное выбрасывают, где придется.
— А как организована утилизация в лицензированных компаниях, таких, как ваша?
— Прежде всего у нас в штате есть эколог. Мы ведем строгий учет всего, что собираем, что извлекли, каким образом. Ведь в результате демонтажа техники образуется не только ценное сырье в виде черных и цветных металлов, но и отходы, которые требуют дополнительной утилизации. Это стекло, пластик, резина, компрессионные масла и т.п.. Такие отходы запрещено размещать на полигонах. Мы отправляем их на переработку компаниям-подрядчикам и платим им за это, то есть несем дополнительные расходы на утилизацию сопутствующих компонентов.
Псевдоутилизаторы не тратятся ни на организацию учета, ни на экологическую безопасность, а только снимают сливки и продолжают загрязнять природу. Тем самым дискредитируют саму идею утилизации и мешают работать настоящим утилизаторам.
К сожалению, ни надзорные органы, ни налоговая служба не пресекают незаконную деятельность наших конкурентов, поэтому мы, экоответственные компании, объединились в союз отходоперерабатывающих предприятий УрФО, чтобы вместе противостоять размыванию рынка вторресурсов.
Мы следим за изменениями в законодательстве, участвуем в их обсуждении в качестве экспертов. Например, наш союз поддержал идею Российского экологического оператора создать единый реестр компаний-утилизаторов, в который попадут только те, кто имеет лицензию и соответствующие производственные мощности. Это в какой-то степени поможет защитить рынок от недобросовестных участников.
— Пока такого реестра нет, как обыватель может сориентироваться, с кем имеет дело? В интернете полно объявлений о бесплатном вывозе техники. Людей это устраивает: сбыл с рук загромождавший кухню старый холодильник, а что с ним будет дальше, мало кого интересует.
— Этим и пользуются псевдоутилизаторы. Многие потребители даже не знают, что сдавать старую компьютерную и бытовую технику можно только лицензированным компаниям.
Я вижу выход в том, чтобы разъяснять людям правила утилизации электрического и электронного оборудования. Потребителям следует обращать внимание на то, есть ли лицензия у тех, кто берется ее вывезти и утилизировать. В конце концов, это еще вопрос личной безопасности: человек пускает в дом неизвестно кого, кому потом нельзя предъявить претензии, потому что таких « утилизаторов» невозможно идентифицировать.
Поставить заслон недобросовестным участникам рынка утилизации бытовой техники мог бы Роскомнадзор, блокируя сайты, где псевдоутилизаторы размещают свои объявления, но пока это только благое пожелание честных отходопереработчиков.
— Если объемы вывоза бытовой техники снизились в два раза, на чем сегодня держится ваш бизнес?
— Часть принятой от потребителей техники мы восстанавливаем и возвращаем во вторичный оборот, за счет этого и зарабатываем. Если вывозим плиту или стиральную машину, которые годятся лишь в металлолом, — мы в минусе, затраты на транспортировку и демонтаж оказываются выше, чем выручка от реализации лома.
Восстановленная техника реализуется в трех торговых точках нашего делового партнера, спрос на нее есть всегда. Скоро планируем открыть «Экорум» — демонстрационный магазин, где будут представлены товары либо восстановленные, либо произведенные из отходов.
Сегодня нам выгоднее работать с юридическими лицами, потому что для них принципиально важно сотрудничать с легальными утилизаторами — из-за отчетности. Но и обычных людей, которые уже привыкли, что мы их выручаем с вывозом техники, не хочется бросать. Если раньше только единицы задумывались о том, как правильно утилизировать бытовую технику, то теперь таких сознательных потребителей становится больше.
Ради них мы запустили мобильный пункт приема, который выезжает в назначенное время в определенное место, где любой желающий может сдать мелкую домашнюю технику и электронику. Это социальный проект, он не приносит никакой прибыли, его никто не спонсирует, но мы даем понять людям, как надо грамотно поступать отходами.
С той же целью за свой счет устанавливаем контейнеры для сбора мелкой техники и батареек в офисах управляющих компаний. К сожалению, сами УК не проявляют инициативы, хотя они никаких затрат не несут. Единственное, что от них требуется: раз в квартал позвонить и сообщить о том, что контейнер заполнен. Зато мы делаем услугу более доступной для жителей, формируем у населения правильные экологические привычки.
— Многие просто не понимают, зачем электронные и электрические отходы нужно собирать отдельно.
— Попадая в общую кучу с другими отходами, во влажной среде электронные компоненты, аккумуляторы начинают разлагаться и выделять вредную химию: ртуть, свинец, кадмий и т.д., все это в конечном итоге попадает в почву и оказывает вредное воздействие на здоровье людей. При демонтаже техники мы извлекаем 90% полезных фракций, в основном это черные и цветные металлы. И только 10% неутилизируемого остатка передаем через подрядчика на полигон для захоронения.
Черный металл попадает на Северский трубный завод, цветной — на завод по обработке цветных металлов в Каменске-Уральском. Золотосодержащий лом, извлекаемый из системных блоков, передается на аффинжный завод. К слову, драгоценного металла в радиоэлектронике столь мизерное количество, что, вопреки расхожему мнению, обогатиться на его извлечении не получится.
Сложнее пристроить пластиковые отходы, поскольку каждый переработчик работает с определенным видом пластика, а его разновидностей огромное количество. Пластиковый корпус мониторов имеет сложный состав, такие отходы никто не берет, пока мы их просто накапливаем — возможно, что со временем появятся технологии, позволяющие его переработать. На мой взгляд, кардинально решить проблему удастся введением стандартов для производителей пластика, определяющих его состав.
— 800 тонн техники, утилизируемой вашим предприятием за год, — это много или мало для Екатеринбурга? Сколько ОЭЭО, по Вашим оценкам, все еще попадает не в переработку, а на свалку?
— По подсчетам аналитического центра при правительстве Москвы, на каждого россиянина приходится примерно 9 килограммов электронных отходов в год, утилизируется же менее одного процента. В Свердловской области ежегодный объем ОЭЭО составляет 38,8 тысячи тонн, и наши 800 тонн — капля в море.
Чтобы изменить ситуацию, недостаточно запретить захоронение электронных отходов. Нужна система контроля за оборотом электронного и электрического оборудования, должен прослеживаться жизненный цикл каждой единицы ОЭЭО — от момента выпуска до утилизации.
Думаю, что рано или поздно мы придем к чипированию электрической и электронной техники. Только тогда можно получить достоверную картину, сколько изделий по окончании срока службы становится вторсырьем, а сколько попадает на свалку.
Справка
По данным центра ФОБОС, в 2019 году объём электронных отходов на планете составил рекордные 53,6 миллиона тонн, и лишь 17,4% прошли процесс вторичной переработки. Это означает, что большая их часть не утилизировалась, а выбрасывалась или сжигалась. Вклад России в мировую свалку электронного мусора оценивается ГРИНПИС в 1,4 миллиона тонн.
Источник: Уральский рабочий
