2 сентября — 65 лет со дня окончания второй мировой войны. Идея рассказать историю этого человека, который жил в нашем городе, возникла совершенно случайно. Я находился в гостях у моих хороших знакомых, и за столом зашла речь о наших родителях.
Татьяна Лукияновна Макарова (Даниленко) вспоминала отца Луку Антоновича Даниленко, он родился в октябре 1921 года на Полтавщине. В процессе рассказа об этом скромном, честном и удивительном человеке она показала реликвию семьи — дневник отца. На первой странице написано: «Дневник боевой деятельности экипажа гвардии старшего лейтенанта Ерохина в войне с Японией в августе 1945 года». На этой же странице имеется фотоснимок всего экипажа у самолета перед боевым вылетом, под фотографией список: командир корабля гвардии старший лейтенант Ерохин, штурман Черняков, радисты Украинский, Даниленко. Рядом находится фотоснимок механика самолета № 29, готовившего его к боевым вылетам, гвардии старшины Плотникова.
Самое удивительное, что начат дневник 8 августа 1945 года. В этот день «… СССР в соответствии с обязательствами, взятыми на Крымской конференции, объявил войну и девятого августа начал военные действия против Японии».
Согласно исторической справке в боевых действиях на Дальнем Востоке участвовали военно-воздушные силы Тихоокеанского флота, в состав которого входил 52-йминно-торпедный авиаполк. В нем служил стрелком-радистом Лука Антонович Даниленко.
Вот как описывает этот день двадцатипятилетний воздушный стрелок-радист гвардии сержант Даниленко: «8 августа 1945 года. С самого утра была объявлена готовность. Замаскированные самолеты представляли из себя целые рощи кустарников. Солнце медленно, но уверенно поднималось в безоблачное небо. Это предвещало замечательную погоду. Усиленной готовности никто не придал особого значения, надоело уже за 4 года.
В 19.00 весь личный состав авиационного полка собрался в штабе. Через несколько минут мы узнали, что с 24.00 мы считаем себя в войне с Японией. Наши Вооруженные Силы как союзники Америки начинают военные действия по всей границе, чтобы, наконец, закончить войну, затеянную Германией и Японией, а также покончить с агрессией со стороны Японии. Наша задача — разбомбить сталелитейный завод и корабли у причалов в порту С… С трудом верится, что через несколько часов мы будем непосредственно участвовать в войне».
Военный историк П. Н. Иванов рассказывает об этих событиях: «Первым нанести удар по порту Сейсин было приказано 52-муминно-торпедному авиаполку 2-йминно-торпедной авиадивизии (командир полка — полковник М. И. Буркин). В ночь на 9 августа полк был поднят по тревоге. Боевую задачу полку поставил заместитель командующего ВВС флота Герой Советского Союза генерал-лейтенантЕ. Н. Преображенский.
— Вашему полку предоставляется большая честь, — сказал генерал. — Вы первыми наносите удар по врагу.
В первый боевой вылет было назначено 18 экипажей самолетов ДБ-3 (дальний бомбардировщик), которые возглавил заместитель командира 52-гоминно-торпедного авиационного полка капитан И. Т. Карпенко».
Даниленко, в свою очередь, очень философски и не по возрасту глубоко трагично описывает эти же события: «Августовская ночь с 8 на 9 была чертовски темной. В одиннадцатом часу машины, одна за другой, нагруженные смертоносным грузом, с шумом покидали аэродром. Войны еще нет, мирно уходят на ночной покой города и села, не подозревая о том, что через несколько часов воздух наполнится гулом моторов, выстрелами артиллерийских залпов, земля будет разлетаться в клочья под разрывами авиационных бомб и снарядов, сметая все на пути, унося сотни человеческих жизней. Час расплаты с империалистической Японией настал. Война… Впереди предстоит боевое крещение. Штурман Черняков, полный и рослый мужчина с лысиной на голове, дает курс, мы ложимся на маршрут». Читая эти строки, понимаешь душевное состояние молодого воина, идущего в первый бой, переполненного чувством патриотизма и вместе с тем понимающего всю трагичность гибели людей. В этом, наверное, и кроется загадочность русского боевого духа.
Дальнейшие события 9 августа Лука Антонович описывает так: «Наконец, далеко впереди видим огромное зарево пожаров и несколько лучей прожекторов, рассекающих темноту неба. Это горят вражеские склады и сталелитейный завод в порту С., где „поработали“ впереди улетевшие наши товарищи. Первым над целью появился помощник командира полка тов. К… Он первый осветил „сабами“ цель и этим указал своим сзади идущим товарищам место „работы“. После чего самолеты один за другим в определенной последовательности пошли в атаку. И порт озарился заревом пожарищ. Вот чей-то самолет над целью перекрестило несколько лучей прожекторов. Японцы пускают по нему целые снопы трассирующих снарядов, но самолет уходит невредимым…
…Наконец, командир сообщает: „Идем на боевой курс!“, и наша машина мчится прямо на цель. Японцы, очевидно, нас обнаружили. Внизу зашарили лучи прожекторов. Внизу проплывают пожары. Но одному из прожекторов удалось нас нащупать. И вот, словно гигантские щупальца, готовые задушить свою жертву, перекрестили нашу машину четыре прожектора. Японская артиллерия со всех концов пускает по направлению нашего самолета длинные ядовитые трассы снарядов, которые то и дело рвутся вокруг. Но командира Ерохина этим не напугать. С боевого курса его не сбить…
Японцы яростно огрызались, стремились любой ценой сбить хоть один наш самолет. Но это им не удавалось. В воздухе пахнет гарью от рвущихся снарядов на нашей высоте. Командир сделал противозенитный маневр. Мы с Васей пустили несколько очередей по прожекторам противника. Штурман бросает бомбы. Через несколько секунд три взрыва оповестили о том, что наши бомбы попали в цель. За это японцы стали „угощать“ нас еще лучше. Все небо исполосовано различными трассами снарядов. Несколько снарядов прошли нам вдогонку мимо фюзеляжа, оставляя за собой трассы, и взорвались где-то далеко. Итак, „боевое крещение“ принято».
Удивительно точно эти события описывал военный историк П. Н. Иванов в 1973 году: «Тремя группами по 6 самолетов в каждой в сложной метеорологической обстановке, с разных высот (1700 — 2300 метров) бомбардировщики нанесли удар по запасным целям: складам, причалам и металлургическому заводу „Мицубиси“. Противник встретил самолеты плотным огнем зенитной артиллерии. Один ДБ-3 безрезультатно был атакован ночным истребителем противника.
Первым принял на себя всю мощь огня вражеской противовоздушной обороны и последним ушел от Сейсина капитан Карпенко. Он обеспечил успех удара по врагу. Умело маневрируя, уклоняясь от прожекторов противника и огневых трасс, командир группы повесил над портом осветительные бомбы, которые позволили экипажам точно выйти на боевой курс, фотографировал результаты бомбардировки».
8 и 9 августа в дневнике воздушного стрелка-радиста Даниленко описаны как одни сутки. Принятие «боевого крещения» закончилось успешно, вся группа самолетов 52-го авиационного полка вернулась без потерь.
«10 августа на порт Расин совершено два массированных налета. Летчики потопили и повредили 4 транспорта, разрушили портовый склад и полотно железной дороги». Эти события, сухо изложенные военным историком, так описаны в дневнике Луки Антоновича: «10 августа 1945 года. Днем отдыхали, а к вечеру снова готовимся к ночному вылету на порт Р… Задача — уничтожить корабли и склады в порту. В десятом часу мы снова поднимаемся в воздух и берем курс по направлению к Корее…
…До цели еще далеко, но ее уже видно. Гигантское зарево пожаров выдает себя. Здесь кто-то неплохо „поработал“ в прошлую ночь. По мере приближения к цели зарево пожаров увеличивается, это горят портовые сооружения и склады. Японцы огрызаются яростно, но, прикидывая ситуацию, в которой они находятся, я им не завидую. Как только мы подошли к цели, нас сразу, один за другим, перекрестило до восьми лучей прожекторов, значит, дадут прикурить. Только я подумал об этом, как на нас, словно огненные змеи, со всех сторон полетели вражеские снаряды. Такого скопления массированного огня я никогда не видел. Казалось, что никогда не выйти из этого огня. Это настоящий ад. Но, несмотря на это, командир ведет машину смело вперед. Он знает, что мы обязаны выполнить задание. Наконец, бомбы пошли в цель. Зенитки еще больше тянули огненные линии по направлению нашего самолета. Всюду видны разрывы снарядов. Но командир мастерски делает противозенитный маневр, и мы уходим в сторону моря. Внизу под нами темные просторы моря в отблесках пожаров и взрывов в порту…».
К 14 августа командование Квантунской армии, понимая невозможность противостояния наступлению советских войск, обратилось к командованию Красной Армии с просьбой прекратить боевые действия. Однако в этом обращении ни слова не говорилось о капитуляции. Поэтому Маршалом СССР А. Василевским было принято решение о продолжении боевых действий.
Экипаж гвардии старшего лейтенанта Ерохина, в котором воюет стрелок-радист Даниленко, продолжает выполнять боевые задания командования. Вот что рассказывает автор дневника о событиях 15 августа 1945 года: «…Идем в составе полка. Полк ведет помощник командира гвардии капитан Карпенко. Красиво, когда весь полк идет вместе. И ты чувствуешь, что весь личный состав в воздухе и с нами командир. Внизу под нами уже корейская земля. При подходе к цели, словно назло, встретили сплошную облачность на высоте примерно 800 метров. Делаем заход на цель, но цели не видно. Как обидно, не тащить же тысячекилограммовые бомбы обратно. Но тут как будто бы природа с нами заодно. До цели нас скрывали облака, однако только подошли к станции — она стала видна как на ладони…
…Так как нас не ожидали в глубоком тылу, да еще в такую погоду, то на станции царило большое оживление. Стояла невозможная жара. Японцы торжествуя, что ушли невредимыми, и еще не потеряв свой самурайский дух, важно разгуливали по перрону. Станция была переполнена эшелонами с военными грузами и живой силой противника.
…Наше внезапное появление произвело ошеломляющее впечатление. На станции поднялась паника. Японцы метались, как очумелые, сбивая друг друга с ног.
Мы звеньями заходим из-за облачности и одновременно всем звеном обрушиваем смертоносный груз на головы обезумевших японцев. Внизу видим гигантские разрывы, взлетающие в воздух обломки вагонов и паровозов, военного имущества. На зенитную батарею, которая вела огонь по нашим самолетам, никто не обращает внимания».
Вновь все экипажи, после нанесения бомбового удара по станции города Киссю, возвращаются на аэродром без потерь. Радость отражается в куплетах, которые сочиняет автор дневника после боевого вылета. Эти куплеты печатаются в дивизионной многотиражке под названием «Полундра». Вот один из них:
Мы вчера в Киссю давали
Для японцев свой «концерт».
Поезда и те взлетали
После сброшенных «конфет»!
Военные действия еще будут продолжаться до 2 сентября 1945 года, до окончания второй мировой войны останется меньше двадцати дней и ночей, и автору дневника придется пережить и описать еще множество героических поступков и курьезных ситуаций.
Он наверняка не мог предположить, что его внуки будут ездить в Японию в гости к друзьям, будут с удовольствием пользоваться японскими автомобилями, в том числе и концерна «Мицубиси», заводы которого он бомбил в августе 1945 года.
Лука Антонович Даниленко прожил долгую и счастливую жизнь. Вырастил детей, дал путевку в жизнь внукам и правнукам, которые достойно хранят память об этом замечательном человеке. Они помнят его скромность и порядочность. Лука Антонович, закончив трудовую деятельность руководителем подразделения оборонного предприятия, активно занимался общественной работой. В канун 65-летия победного окончания второй мировой войны о таких людях нельзя не вспомнить, ведь они достойны всенародной памяти и уважения!
