Как налаживалась жизнь спецпереселенцев и какие новые испытания выпали на их долю
О том, как переселенцы выбирались из нищеты, как в этом помогало государство, за что ссыльные благодарили советскую власть, и какие новые испытания пришлось пережить им в 1937 году.
В борьбе с голодом
«Продолжались трудности с питанием. Хлеб был заветной мечтой каждого ссыльного. Однако все понимали, что в стране везде нелегко. И ссыльные, и власти пытались бороться с голодом. В поселке организовали подсобное хозяйство. Раскорчевывали леса для поля, строили скотный двор, пытались сеять зерновые, картофель. Переселенцы должны были после рабочей смены лопатой вскопать 50 квадратных метров целины.
Начиная с 14 лет, все занимались раскорчевкой леса, окучивали картошку, участвовали в сенокосе, ухаживали за всходами. При этом почти ничего не получая за свой труд».
Мука на вес золота
«Чтобы прокормить малых детей, женщины отдавали свои сбереженные сережки, колечки из серебра и золота за бесценок местным жителям. Это запрещалось, конечно. Так, моя мать Татьяна Федоровна сняла из ушек свои дутые сережки, чтобы выменять немного муки. Пробралась на Косью. При обмене была схвачена милиционером, который высыпал муку в грязь и избил мать. Она с трудом добралась до поселка».
Место притяжения
«Ссыльных не призывали в армию до 1941 года, поэтому молодежи в поселке было много. Их воспитанию уделялось большое внимание».
В спецпоселках были построены клубы для проведения различных собраний, досуга и художественной самодеятельности. В каждый такой клуб назначался из местного не ссыльного населения культработник. Он же был и заведующим.
Почти всегда в клубе по вечерам была масса народа, и не только молодежи. Работали кружки: хоровой, драматический. Ежемесячно ставились спектакли с участием взрослых и детей, которые проходили с большим успехом.
Почти ежедневно устраивались танцы, благо, музыкантов – гармонистов, баянистов, артистов – среди ссыльных было вдоволь. Излюбленными танцами молодежи были кадриль, ланце, вальсы, краковяк, падеспань и даже мазурка. Особенно приятно было смотреть, когда молодежь соревновалась в исполнении русского танца. Выступал с концертами оркестр народных инструментов.
К 1934 году, когда надзор становился послабее, разрешали посещать наш клуб и местным жителям из других поселков, а самодеятельные коллективы клуба давали постановки и музыкальные концерты в поселках Покап, Кучум и даже в Косье.
Школы, ясли, детсады
В поселке Боровское, где жила семья Скороковых, работала школа. Сначала только начальная, где среди учителей был брат Николая Скорокова – Виктор Ильич. Затем организовали ФЗС – фабрично-заводскую семилетку. Здесь работали талантливые учителя и воспитатели подрастающего поколения, которые уделяли внимание детям не только на уроках.
В спецпоселках были организованы детские ясли, детский сад, чтобы мужчины и женщины могли работать.
Электрификация
«Большой радостью для жителей поселка Боровское стало строительство электролинии, и тогда в каждой половинке и четвертинке бараков загорелась лампочка Ильича. Занавесок обычно на окнах не было, поэтому было интересно наблюдать в ночное время, как люди от большой радости не спали: кто читал, кто писал письма».
Старательская удача
Постепенно жизнь налаживалась. Бежать из ссылки стали меньше. Больше общения стало с местным населением. С 1934 года разрешили заниматься старательством.
«Один из моих друзей Михаил Михеев предложил мне пойти в лог мыть платину. За намытый грамм выделялось 2,5 кг муки.
Мы отправились в Коробовский лог. Он с ковшом, а я с чашкой, которую взял на кухне. Промывая старательские сора (ранее промытые пески), в первый же день я вымыл породистый кусочек платины весом в три грамма. Сбегал, сдал его на восьмой километр, на приемный пункт и из Торгсина принес домой целый мешок товара: эмалированную посуду, спички, бутылку "Мадеры" за 18 копеек для отца. Получил выписку на 7 кг муки, и еще денег немного осталось. Радости в семье было много».
Милость и снова опала
О старательских заработках спецпереселенцев и о новых испытаниях 1937 года – из воспоминаний Николая Скорокова, члена семьи переселенца, учителя и директора Косьинской школы.
Спасибо за ссылку
Голод среди ссыльных прекратился, когда в магазинах по спискам стали выдавать муку. Большинство переселенцев работали на добыче платины.
«Мы с братьями все лето бегали по логам, добывая крупицы металла, обеспечивали семью хлебом и другими продуктами, одеждой. Труднее было зимой, когда отправлялись в школу.
В поселке молодежь стала лучше одеваться, сбросили лапти и рваную одежду, начали благодарить советскую власть за то, что их вывезли на Урал, так как из родных деревень шли известия о бедности и разорении крестьянских хозяйств».
Местная валюта – 1 к 10
«Ссыльные в поселках занялись кроме работы на производстве разработкой приусадебных участков, строили около бараков конюшни, приобретали домашний скот, заводили лошадей. Стали нормально питаться.
Кроме единственного магазина был открыт еще один, куда завозили различные товары, которые можно было приобрести на так называемые боны – деньги, полученные за намытую платину и золото. Те, кто не работал на старательстве, мог купить боны у старателей: за 10 рублей – 1 рубль бонами. Как продукты, так и промышленные товары в торгсинах были недорогими и хорошего качества.
Жить в спецпоселках стало интереснее и веселее. На субботниках был построен новый деревянный клуб. Молодежь занималась самодеятельностью, спортом, чаще волейболом и городками».
Непозволительная роскошь
В 1934 году переселенцев начали восстанавливать в гражданских правах. И почти половина ссыльных семейств уехала.
Уехал на родину в тверскую деревню Свапуще и отец Скороковых Илья, там жила его сестра и племянник. Он прожил там почти год, писал жене письма, работал на сенопункте, пытался заработать. «Приехал, привез рыбный пирог из черной муки, удивился, что мы живем неплохо. Очень удивился, что у нас собака, по тем временам непозволительная роскошь. Отец ее продал за 10 рублей, чем вызвал наше недовольство».
Без суда и следствия
Однако счастье свободной жизни длилось недолго. В 1937 году начались новые аресты. «Под конвоем конной и пешей милиции арестованных забирали в тюрьму как врагов народа. Их обвиняли в диверсиях и агитации против советской власти. Пытками их заставляли подписывать липовые протоколы. Некоторые там же покончили жизнь самоубийством. Вернулись очень немногие.
Работники НКВД не разбирали, кого и за что берут, забирали даже несовершеннолетних. 16-летний Алексей Дроздов был схвачен, видимо, по доносу за то, что спел частушку, а в обвинении было предъявлено, что он затопил шахту в поселке Качканарском (Утянка). Без суда и следствия исчез бесследно. Творилось что-то невероятное. Переселенцы все вынесли и пережили, не озлобились».
Потеря кормильца
В 1937 году умер отец Николая Скорокова Илья. Вместе с сыновьями мыл платину и простыл.
«Мы с Володей нашли нетронутое, никем не мытое место, и надо было успеть мыть, пока не узнали в поселке. Мы были еще подростками, и нас бы оттуда выгнали взрослые старатели. Намыли мы 150 граммов золота. Отец бросился помогать, в спешке и неосторожности не заметил, как простыл и заболел.
Его лечили фельдшер, и мама отхаживала от простуды. У нее к той поре тоже открылось увечье – одна рука перестала жить.
Вскоре отец слег совсем. Помню, я сидел, играл на гитаре, а он слушал, подозвал меня и попрощался. Я говорю: "Что ты, отец, придумал?" и ушел в школу. Вскоре в школу за мной пришли и сообщили, что отец умер. Хоронили всем поселком, так как любили его за веселый нрав и доброту».
Из воспоминаний Николая Скорокова, члена семьи переселенца, учителя и директора Косьинской школы
В 1930-е годы ученики Косьинской школы жили в интернате на территории бывшего имения графа Шувалова
В 1937 году переселенцы, которых недавно освободили из ссылки, вновь подверглись репрессиям. Многих обвиняли в диверсиях и агитации против советской власти
