Действующему комитету солдатских матерей (КСМ) в Лесном 28 лет. Его председателю за эти годы удалось решить массу проблем, связанных с военной службой не только лесничан, но и жителей других городов России, в том числе и нижнетуринцев. В нашей беседе с Неллей Ивановной МАРКЕЛОВОЙ мы порассуждали на тему создания такой общественной организации в НТГО и ещё о многом другом.
С Неллей Ивановной мы знакомы уже много лет. Когда-то я написала в газету первый материал про работу комитета, познакомилась с его женщинами, побывала на личных приемах Нелли Ивановны – да так и втянулась, не захотела расставаться с этими добрыми, искренними людьми, которые, пройдя через свои жизненные трудности, остались в комитете, чтобы помогать другим.
КСМ – это такая общественная организация, куда не заманивают, не агитируют, не выдвигают кандидатуры от организаций и предприятий. Сюда приходят по зову сердца… или приводит беда. Где-то я слышала очень мудрое высказывание, что беда – это болезнь, плохие дети и смерть. Остальное – просто жизненные неприятности. Здесь часть женщин объединяют кого поиски своих сыновей в Чечне, кого – «груз-200».
– Нелля Ивановна, о том, с чего начался комитет, который Вы организовали 28 лет назад в Лесном, ходят целые легенды. Одна из них – о молодом солдате, которого Вы достали из петли в лесо-парковой зоне за детской поликлиникой. Так ли это?
– Не совсем. Хотя и такой случай был. 90-е годы страшной полосой прошли по жизням человеческим. Все началось с моих поисков сына в Чечне. Потом эту историю услышали другие мамы, которым тоже нужна была помощь. Так и пошло. Потом еще были поездки в горячие точки. Пикеты солдатских матерей возле воинских частей. Защита ребят, пешком добравшихся до нашего города из Чечни. В прямом смысле добывание денег на муку, хлеб, когда в 90-х годах в частях нечего было есть, борьба с картофельной палочкой в солдатском хлебе – много чего было. И работа с командирским составом, и побеги солдат, и защита в суде избитого офицером рядового, и сопровождение эшелонов с новобранцами… Я знаю судьбу практически каждого офицера в нашем городе и преклоняюсь перед теми, кто с достоинством и честью пережил те годы. Все это настолько сблизило наш комитет с руководством армии и управлениями внутренних войск, что, обращаясь порой к командованию с различными вопросами, мы встречаем полное взаимопонимание.
– К Вам не раз обращались мамы из Новосибирска, Челябинской области, из Свердловской: Качканара, Иса, Североуральска, Верхотурья, даже Екатеринбурга, из Нижней Туры – с сыновьими проблемами, и сами призывники отсюда приходили к Вам на приемы. Помнится, бывшая глава НТГО Лариса Тюкина приглашала Вас возглавить или взять под крыло своего комитета нижнетуринских мам, которые потеряли в армии сыновей. Как Вы думаете, почему в Нижней Туре так и «не состоялся» свой КСМ?
– Для того чтобы организовывать встречи, обращения к администрации города, нужен лидер. Нижнетуринские мамы, потерявшие в армии своих сыновей, среди себя такового не нашли – возможно, в силу возраста, а, может, из-за неуверенности, неумения и боязни брать на себя ответственность. А нового притока людей, желающих решать проблемы военнослужащих, нет, потому что срок службы стал короче: пока суд да дело – и демобилизация подошла, стоит ли разбираться. Да и не каждому хочется защищать интересы чужого ребенка, если у своего нет проблем. Что-то должно подвигнуть человека на это. Заставить невозможно.
– А, может, проблем в армии не стало?
– Они были, есть и, к сожалению, будут. Единственно, судьба у всех по-разному складывается. Кто-то характером посильней – и проблемы легче переживает, быстрее забывает. Год службы – это не два, не три. Быстрее происходит адаптация к армейской жизни, многие традиции ушли в прошлое. Но осталась, например, финансовая зависимость: кто-то имеет возможность получать из дома деньги, кто-то нет. Не изжита, с прискорбием приходится сознавать, практика взимания офицерами денег с военнослужащих, как это происходит до сих пор на Дальнем Востоке. Ребята об этом неохотно рассказывают, а без их обращений мы не можем даже направить туда прокуратуру. Случается, пропадают в роте десятками мобильные телефоны – «вроде бы» кто-то этим занимается, но, к сожалению, это очень трудно изжить. Для меня, например, остаются проблемными Забайкалье, Дальний Восток, Бурятия и Хакасия. Хотя, конечно, большую роль играет человеческий фактор: к какому командиру, ротному, взводному попадет парень, таков будет и порядок. К великому сожалению, есть еще и случаи самоубийства в войсковых частях. А это еще зависит и оттого, есть ли стержень в человеке, какова домашняя «подпитка», насколько его в семье поддерживают, как он открыт для близких… Вопросов остается еще много.
– Пока есть армия – есть проблемы? Значит, комитет солдатских матерей еще актуален?
– К сожалению, да. Мало того, что он нужен на этапе призыва, потому что не всегда в военкоматах прислушиваются к людям и нам приходится подключаться к решению их проблем. Еще и надо знать, с какого конца браться за проблему. И обязательно на законодательной основе. Многолетний опыт показывает, что в первую очередь нужно все решать с командиром, с человеком, который может навести порядок у себя в части. А если уж он откажется помогать, тогда нужно искать другие методы воздействия: это обращение в вышестоящие органы, вплоть до командира дивизии, в прокуратуру. Но в первую очередь мы стараемся не навредить солдату – шашками махать мы давным-давно разучились. Да и грамотные командиры понимают, что нужно решать вопросы раз и навсегда именно на их уровне. Ведь не зря говорят в народе, что отец солдата – командир. Нам очень многие офицеры помогают, оказывают поддержку в работе.
А вообще я считаю, что только тогда, когда наши офицеры будут получать как депутаты Государственной Думы, можно будет с них спрашивать так, чтоб уши заворачивались! Если я знаю, что депутат, разрабатывающий законы, не отвечает своей жизнью за солдата, за спокойствие страны, у меня язык не повернется плохо говорить о российском офицере.
– Давайте поговорим о тех, кто своей жизнью отвечает за солдата. Прошло не так много времени с тех пор, как хорошо знакомый нам с Вами полковник Серик Газисович Султангабиев, командир в/ч 3275, боевой офицер, грудью закрыл срочных служащих от взрыва гранаты на полевых учениях. И вот скоро исполнится 5 месяцев со дня гибели также боевого офицера, служившего до того в в/ч 40274 на 35-м квартале, жившего с семьей в Лесном, майора Чупина Владимира, повторившего подвиг Героя России С.Г. Султангабиева: 20 марта на учениях в одной из воинских частей в Белгородской области ценой своей жизни он спас растерявшегося и выронившего ручную гранату без предохранительной чеки солдата.
– Это лучшие наши офицеры! И мы в данной ситуации с нашими ребятами из городского объединения участников локальных войн не сидели без дела: как узнали, сразу направили письма Шойгу и Путину, организовали на сайте петиций обращение к правительству РФ с просьбой присвоить Владимиру посмертно звание Героя России, общались в Лесном с его тещей. Страна всегда будет гордиться такими героями. А мы – такими земляками. Мне глубоко в душу запали слова Владимира Путина о том, что «такое оружие как у нас через какое-то время может воспроизвести любая страна, а вот таких людей, как в России, никогда и нигде не встретишь». Это действительно так. И напрасно кто-то считает, что россияне боятся войны – они на генетическом уровне не хотят ее, потому что знают, что это такое. И наша армия, пережившая трудные времена, с честью стоит на страже мира.
