Нижнетуринка Елена Мельникова о своей службе в зоне СВО
Как медики с гражданки становятся военными медиками, о работе госпиталя на первой линии и о маленьких человеческих радостях в зоне постоянной опасности мы поговорили с нижнетуринкой Еленой Мельниковой, которая по собственному желанию отправилась на спецоперацию.
О том, что медсестра-анестезист реанимационного отделения Нижнетуринской больницы Елена Мельникова отправилась в зону СВО, мы рассказывали в мае, уже после того как Лена подписала контракт и уехала служить. Сегодня нам выпал шанс пообщаться с Еленой лично.
Твердое решение
– Мысль поехать на СВО у меня зрела давно. Я смотрела в интернете сюжеты о работе госпиталей и медиков в условиях спецоперации. И всегда было это желание – быть там. В начале этого года решила, что отпраздную юбилей и поеду. Собрала нужные документы, пришла в наш военно-учетный стол, оттуда на пункт отбора в Екатеринбург.
Через месяц мне позвонили:
– Елена Евгеньевна, сегодня после обеда вам нужно прибыть, забрать документы и завтра вы должны отбыть к месту службы.
Только тогда мои коллеги узнали, что я уезжаю на спецоперацию. Пришла к завотделения и сообщила, что увольняюсь, потому что подписываю контракт с Вооруженными силами и отправляюсь на СВО.
Учебка
Дальше была учеба: полигонная работа и медицина. Не все женщины в нашем отделении имели опыт работы в реанимации, не все были анестезиологами, поэтому нужно было посвятить какое-то время теории. Например, у нас была девушка, которая пришла из перинатального центра. Все мы были из разных медицинских сфер, разного уровня. Нужно было, чтобы мы все были на одной волне.
Мы занимались и строевой подготовкой, учились маршировать. На полигоне нас учили правильно ползать, с какой стороны нужно подползти, как в условиях поля наложить жгут, чтобы и себя не обнаружить, и бойца. Учили обращаться с автоматом, собирать, разбирать, стрелять.
Три месяца познавали тонкости и премудрости медицинской военной службы. Но тогда мы еще не знали, куда отправимся работать – в госпиталь или в блиндажи.
Условия в полях
Прибыли на боевое слаживание. Нам, женщинам, поручили сбор и установку палаток. Мужчин отправили на более тяжелую работу. Кто-то рыл блиндажи и ямы под туалеты, кто-то обустраивал кухню.
Военная палатка размером примерно 12 на 9 метров. На установку первой у нас ушло часа два, остальные пять пошли как по маслу. Коллектив у нас уже был сплоченный.
Так в полевых условиях мы провели неделю.
Госпиталь на первой линии
А дальше началась работа, к которой нас готовили все это время. Я попала в госпиталь в 10–15 километрах от передовой. Две ночи наблюдали и работали вместе с предыдущей бригадой, а потом уже заступили самостоятельно.
В наш госпиталь привозили бойцов сразу с передовой в основном с минно-взрывными ранениями, тяжелыми контузиями. За три месяца через госпиталь прошло порядка трех тысяч бойцов, к сожалению, троих спасти не удалось.
Как-то поступил боец с перебитыми сосудами, осколочными ранениями рук и ног. Спасти конечности – шанс совсем небольшой. Но мы им воспользовались. Позвали врача, который на гражданке как раз был сосудистым хирургом. Руки и ноги парню мы сохранили.
Экстренно и экстраординарно
В таких госпиталях, как наш, пациенты не задерживаются надолго. Мы прооперировали, два-три часа, максимум шесть, и бойца перевозят дальше в тыл.
Мне на самом деле всегда нравилась экстренная работа, и там, в госпитале, на переднем крае, я чувствую себя вполне комфортно. На одной операции я как анестезиолог, потом пошла в хирургию, поработала там, растворчики налила, чтобы живот промыть. На третьей операции крючки держала. Потом в перевязочной. Этакий многостаночник. Это, наверное, мне и нравится.
Конечно, нет никакого нормированного рабочего дня. Мы постоянно в госпитале, всегда на страже. Дежурим по 24 часа. Но это не значит, что в следующие сутки ты будешь отдыхать. Хотя бывают и периоды затишья, когда по несколько дней к нам никого не привозят.
Про быт
В комнате нас живет восемь девчонок. И это, конечно, не обычное общежитие. Там все воспринимается по-другому, там отношения другие. Там нет «моего», там все общее. Сегодня одна дежурит по комнате, другая отвечает за стирку белья. Отпускаем друг друга отдохнуть во время смены, если ситуация позволяет. И так во всем.
О небольших радостях
В город мы выходим редко. И поодиночке это делать запрещено. Если идем, то нас всегда несколько человек и с нами всегда кто-то из мужчин.
И я так вот выйду раз в две недели, это для меня уже праздник. Куплю шаурму и кофе в киоске на улице, сядем все в парке. Хорошо!
Увидели, что в городе открылся салон красоты, думаем с девчонками: наконец-то будет где волосы покрасить, себя в порядок привести. Сходили мы в тот салон, а там делают только мужские стрижки и те только под машинку.
Опасность как привычка
Первое время очень пугали «птички». Слышишь где-то звук БПЛА-разведчика, кажется, он близко-близко, аж голову в плечи вжимаешь. А потом привыкли. Уже умеем отличать, когда ПВО работает, с зарядом сбитый беспилотник был или нет.
Конечно, присутствует понимание, что ты находишься в небезопасном месте.
Так было странно оказаться в Москве (в отпуск по своим домам мы разъезжались из Москвы) и просто посидеть в кафе, где никто никуда не торопится, а спокойно ест или пьет кофе. У нас же как? Если еду берем в кафе, ее быстро купил и вышел. Никто там за столиками не сидит, это может быть опасно.
До Москвы добирались на машине, и было непривычно ночью видеть работающие заправки. Там везде комендантский час.
О местных
Гражданское население к нам по-разному относится. Как-то в магазине женщина-продавец мне практически на ухо шепнула: «Вы здесь никому не доверяйте. Будьте аккуратны, если угощения дают, берите, но сами не ешьте. Всякое может быть».
И, действительно, местные жители вроде бы радушно улыбаются, угощения предлагают. Я всегда принимаю, но я ни разу ничего не пробовала. Все отдаю бездомным собакам, их там много. Слава Богу, все живы. Но слабину давать нельзя и бдительность терять тоже.
Мы приносим пользу
Время в отпуске быстро пролетело. Осталось совсем немного, и я вернусь в свое отделение. Возможно, нас отправят в другой госпиталь, не знаю. Контракт у меня заключен на два года, и я готова работать, чтобы и дальше спасать жизни нашим бойцам. А я уверена, что мы приносим пользу.
Контракт с Минобороны Елена Мельникова заключила на 2 года
