26 апреля – 35 лет крупнейшей в истории техногенной катастрофе
– Я всегда говорю: счастливый я человек. Судьба сжалилась надо мной и подарила еще тридцать пять лет после Чернобыля. А там, глядишь, еще и еще годков прибавит, не откажусь, – шутит Евгений Васильевич Зволев, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, возглавлявший более двадцати пяти лет Нижнетуринскую организацию Свердловского областного «Союза Чернобыль».
– Счастливый, потому что не умер от лучевой болезни сразу, как многие мои товарищи по той командировке. Потому, что я эти тридцать пять лет прожил и продолжаю жить в окружении детей и любимых внуков, заниматься любимым делом, мне светит мирное солнце, и я знаю, что у моих потомков есть будущее.
Запомнив навсегда черную глазницу взорвавшегося реактора атомной станции, пустые улицы и дома Припяти, облученных пожарных, военнослужащих, ученых, дозиметристов, строителей – всех, кто бросился в тот ад, не щадя себя, я научился радоваться жизни и ценить каждый прожитый миг.
Эх, только бы не было больше такой страшной беды!
Друг мой Коля
– Он умер недавно, дотянув все же до 64. И смерть его меня буквально подсекла. Подточила, обессилила, – грустно сетует Евгений Васильевич. – Мы ведь ровесники. Оба из одних мест – из Казахстана, его горячих ветров и синих озер. Оба на Урал приехали после Чернобыля. Вместе и ад этот радиоактивный и пыльный прошли.
Иногда вижу Колю во сне. Вот и сегодня: идет мне навстречу, «загорелый»! Это в зимнюю-то пору?! Понимаю: лишнего прихватил. Срочно тащу его в медсанчасть. У нас примета своя (да что там примета – симптомы!): покрылось у человека лицо пятнами, глаза покраснели, румянец нездоровый выступил (все, как при сварке без шлема и очков), одышка началась – знай: перебрал дозу радиации.
И мы идем вместе в санчасть. Пасечник, как всегда, балагурит – юморной наш! «"Загарчику", сержант Зволев, завидуешь, – говорит. – Не завидуй, Женя, на Черном море в отпуске отглянцуем наши тусклые физиономии».
«Быть бы всем живу!»
– Ты меня, как бригадира-то, не подводи хоть! Чего на рожон лезешь? Пацан, что ли, – ворчу я в ответ. А сам думаю: «Какая к черту зависть! Быть бы всем живу!».
Он улыбается, обнимает меня… От его теплых рук, ощущения покоя на сердце… просыпаюсь. И душат слезы. Нету Коли, друга дорогого. Нет еще тридцати девяти человек из Нижнетуринской организации Свердловского областного «Союза Чернобыль». А было больше пятидесяти чернобыльцев, а с «маяковцами», семипалатинцами и подводниками – 78 членов организации.
Уходили по одному-два в год. Некоторые – так и не добившись нормальной пенсии, доплат, хоть боролись мы за них. Я сам, будучи много лет председателем организации, на двадцати судебных заседаниях выступал защитником и ходатаем.
Жалко парней. Ни от одного никогда – никаких недовольств, нытья. Та еще закалка.
Второй призыв
– Были мы с Колей в Чернобыле во второй призыв – приехали в декабре 1986 года. Пробыли пять месяцев без пяти дней. «Набрали» по 14–15 БЭР (биологического эквивалента рентгена). Служили в строительном батальоне. Нас призвали военкоматы из запаса, уже женатыми, «детными» (иначе нельзя: после службы в подобных обстоятельствах репродуктивная функция мужчины нарушалась).
Между прочим, из 150 человек, прибывших в Щучинский военкомат (откуда я призвался), были направлены в Чернобыль 25 военнообязанных – настолько серьезен был отбор.
Реактор к нашему приезду уже «одели» – саркофаг возвели еще в ноябре, к празднику. Но работать непосредственно в зоне было опасно. Ученые корпели над тем, чтобы узнать: где топливо, сколько его выброшено наружу, сколько лежит внутри?
Для этого им предстояло войти внутрь блока № 4, провести тщательную разведку всех помещений, куда можно пройти сквозь развалы. Сделать это было непросто, разрушения грандиозные, фон огромный. Хоть дозиметристы, как саперы, и проложили пути в коридорах, о безопасности и речи не было.
Походы в ад
– Мы уважали их за эти бесстрашные походы в ад. Мы восхищались военными вертолетчиками, которые (как рассказывали очевидцы) зависали, пока тлел реактор, в 25 метрах над его жерлом и сбрасывали из своих «вертушек» мешки с песком, свинцом и грунтом. Когда автоматика грузового отсека вертолета отказывала, помогали сбросу вручную. Зависали они без специального обмундирования (только респираторы и у некоторых – легкие защитные костюмы, никто ни к чему не был готов!) и прекрасно зная, на что идут. Об этих ребятах здесь ходили легенды.
Мы преклонялись перед мужеством пожарных, первыми запрыгнувших в пламя ада (и о них тут тоже истории передавались из уст в уста), дозиметристов, медиков, лаборантов. Да и сами мы, получается, немало пригодились Чернобылю.
Некоторые пренебрежительно про нас, военных строителей, скажут: «Лопата – орудие стройбата». Да, так оно и есть. Главное орудие. А сколько этим орудием сделано там же, на краю бездны!
Невидимый враг
– Мы работали возле самого саркофага. Нашим делом была АРУ-750 (автоматическая релейная станция управления), а с нею мачты, провода, чистка траншей, стен – от штукатурки, обоев, плитки, накладывание этой самой плитки (да, бывало, не по разу: если подтекал фон, переделывали работу). В первой зоне прокладывали телефонный кабель из оперативного штаба Министерства обороны СССР.
Жили в наскоро сколоченной казарме с печкой, кормили нас хорошо, по выходным – концерты приезжих артистов, приглашенные футбольные именитые команды. За временем для ежедневного отдыха следили строго (норму индивидуального накопителя БЭР перехлестывать запрещалось).
Но от привкуса металла во рту, кашля, общей слабости мы избавились, лишь вернувшись домой. И когда нас спрашивали, что такое радиация, Коля, помню, со смехом отвечал: «Пулемет видно, гранату – тоже, то есть враг налицо. А "шитики" (рентгены по-нашему) ни черта не видно, "прошивают" тебя только так! Один накопитель и доложит. Да еще – твои ноги, которые не хотят тебя нести, слабеют в коленках…»
Судьба бережет для потомков
– Я горжусь всеми нашими мужиками, прошедшими ад Чернобыля и честно, мужественно исполнившими свой долг перед Родиной, – говорит Евгений Васильевич. – Из восьми орденоносцев – награжденных Орденом мужества – в живых осталось трое: Лоханин Сергей, Сидоров Иван и я, бывший председатель Нижнетуринской организации чернобыльцев. Наверное, судьба бережет меня именно для того, чтобы рассказал потомкам о том времени, об этих чудесных людях – ликвидаторах аварии на ЧАЭС.
В ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ
Дань уважения подвигу
Уважаемые участники ликвидации последствий радиационных катастроф, пострадавшие и члены их семей!
В этом году исполняется 35 лет со дня аварии на Чернобыльской атомной электростанции – первой и самой страшной техногенной катастрофы ХХ века. Авария унесла жизни тысяч спасателей и жителей окрестностей Чернобыля, стала предупреждением человечеству о необходимости бережного обращения с атомной энергией.
26 апреля мы отдаем дань уважения подвигу участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф, вспоминаем жертв радиационной стихии.
От имени всех уральцев выражаю глубокую, искреннюю признательность за ваш героизм и мужество в борьбе с радиационной угрозой. Мы помним страшный урок Чернобыля и сделаем все, чтобы защитить будущие поколения от подобных трагедий. Желаю крепкого здоровья, жизненных сил, стойкости, оптимизма, счастья и благополучия!
Евгений Куйвашев, губернатор Свердловской области
Память на все века
Сегодня в Свердловской области проживает 7404 человека, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы, аварии на производственном объединении «Маяк», ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, ветеранов подразделений особого риска. «Мы делаем все необходимое, чтобы эти люди в полном объеме получали все предусмотренные законодательством льготы, социальную и медицинскую помощь, а также дополнительные региональные меры поддержки», – отмечает губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев.
В регионе активно работает Свердловская областная общественная организация инвалидов «Союз Чернобыль», защищающая законные права участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Во многом благодаря деятельности организации в городах региона установлены Памятные знаки жертвам радиационных аварий и катастроф, проводятся мемориальные мероприятия и митинги, посвященные Дню памяти о Чернобыльской катастрофе.
