Как в середине прошлого века нижнетуринские корреспонденты добывали материалы для газеты
Истории трудовых будней, рассказанные Николаем Осиевым, корреспондентом газеты «Вперед, к коммунизму!».
Николай Аполлонович – журналист с 35-летним стажем. В городской газете «Вперед, к коммунизму!» он работал с первого дня ее издания и до ухода на заслуженный отдых.
«Все мы пришли в газету с производства. Никто не имел понятия о журналистской работе. Но дело было не только в отсутствии опыта. На первых порах сказывалась прямо-таки удручающая бедность. На всю редакцию – одна табуретка. И конечно, на ней восседал редактор П. Г. Коростелев. Недавний фронтовик, он вернулся с войны с одной ногой. Без табуретки попросту не мог обойтись. Остальные изливали свое творческое вдохновение, сидя на подоконниках или на столах».
В поисках председателя
«Журналист без транспорта – жалкое явление. Особенно в наших условиях, когда территория вновь испеченного города раскинулась на многие десятки километров.
...Утром редактор дает задание:
– Сходи в Именную, подготовь материал о ходе посевной. Побеседуй с председателем колхоза, с бригадирами.
С солдатской готовностью отправляюсь в поход. За Мочижинкой сворачиваю к пруду. Старик паромщик не сразу соглашается перевозить одного пассажира. И только проникшись важностью задания, соглашается плыть. На том берегу стояла маленькая симпатичная деревенька – Осинов Мыс. Это филиал колхоза. Но, кроме старушек и детей, здесь никого не оказалось. Иду дальше. Лесами, полями, дорожками...
Вот наконец и Большая Именная. В правлении колхоза, кроме сторожихи, никого.
– Где можно найти председателя? – спрашиваю.
– А кто ж его знает... На полях, наверное...
Отправляюсь на поля. А ноги уже гудят...
Нашел, конечно, и трактористов, и сеяльщиков. Поговорил с людьми. Наполнил блокнот «фактами» и фамилиями. А как быть с председателем?
Вечером вернулся в Именную. На завалинке у магазина курят мужики. Присаживаюсь к ним. Поддерживаю разговор о погоде, империализме и ценах на водку. Вхожу в доверие. И тут узнаю, что председателя искать бесполезно: "Второй день гуляет".
Только поздно ночью вернулся я домой...»
Не замерзнуть на задании
«Однажды в студеную зимнюю пору отправился я на прииск. Старенький дребезжащий автобус благополучно миновал Известковый поселок (был такой) и покатился по хорошо накатанной дороге дальше.
Вот уже Бушуевку видно... И вдруг что-то во внутренностях нашего коня скрежетнуло, взвизгнуло. Автобус остановился. Наступила тишина. И в этой тишине особенно хорошо была слышна ругань водителя. Потом, повернувшись к пассажирам, он сказал:
– Все. Дальше не едем. Поломка. Надолго.
Одни пошли в Бушуевку, другие вернулись обратно.
Мне возвращаться нельзя – редакционное задание. Шагаю вперед. Мороз под сорок, да еще с ветерком. Сначала поднимаю воротник, потом опускаю и завязываю уши шапки. Лицо обрамляет куржак. Появляются сосульки.
Когда добрался до управления прииска, то пошел сначала не к директору, не к главному инженеру, а к печке. Долго и горячо обнимал ее, пока оттаивали сосульки, а вместе с ними и мои журналистские способности.
Домой вернулся ночью в открытом кузове грузовика, подпрыгивая на каких-то трубах и железных листах!»
В снегу по брюхо
«В пятидесятых годах территория города была намного шире. Кытлым, Усть-Тылай и даже далекий Растес были в его владениях. И там работали драги. Газета хоть изредка должна была рассказывать о делах горняков.
Третий секретарь горкома партии Разомаскин (забыл, как его звали) был человек молодой, общительный, не чиновный. Он охотно согласился взять меня с собой в Усть-Тылай.
До Кытлыма добрались вполне цивилизованно. Переночевали в доме приезжих. Утром нам запрягли шустрого гнедого меринка, сообщили, что до Усть-Тылая "всего" тридцать верст и пожелали счастливого пути.
За Кытлымом дорога спустилась в котловину. Зима была многоснежная. Лес по сторонам стоял, как заколдованный. Здесь, видимо, не бывает ветра, на сучьях, валежинах, пнях выросли невиданные лесные дива. Я несколько раз доставал фотоаппарат...
Впереди показалась подвода. Груженая. Ехала женщина. А дорога узкая, никак не разъехаться.
– Мужчины мы или не мужчины? - спросил Разомаскин.
– Да вроде мужчины...
– Тогда уступим дорогу женщине!
Мы остановились, и две «мужчиные» силы навалились на одну лошадиную. Меринок укоризненно посмотрел на нас, уперся было, но не устоял и оказался по брюхо в снегу.
Только поздно вечером добрались мы до места. Поставили в конюшню лошадь и пошли в столовую... И как раз кстати. Здесь было полно народу – дражники собрались на ужин. Узнав, что к ним пожаловали представители аж из самого горкома и газеты, обрадовались, заволновались и начали наперебой рассказывать о своих проблемах. Я едва успевал записывать.
Новые люди, новые знакомства. Что еще нужно газетчику!»
Курьезы
«Однажды, – писал Н. Осиев, – заверстали заметку без корректорской читки. Потом дня три читатели разбивали телефоны и радостно сообщали нам о своих "открытиях". А то дали информацию о том, что на одном из заводов выпущена сенокосилка с захватом ножа… в 280 метров. Председатель колхоза по этому случаю поздравил редактора, а тот – корректора»
Борец с колдунами
«Нас нередко навещали довольно странные посетители», – рассказывал Николай Осиев.
«...Открывается дверь и в кабинет входит пожилой человек с веселым блеском в глазах. Приветливо пожимает руку. Достает из хозяйственной сумки объемистый пакет. Развертывает десяток огромных листов из оберточной бумаги, исписанных крупным почерком.
– Читай!
Читаю. Читаю долго. И с удивлением бросаю взгляды на посетителя. В письме-эпопее подробно рассказывается о кознях соседа-колдуна. Что ему сказать? Как разубедить? Знаю, что обидеть нельзя. Чтобы выиграть время, говорю, что письмо надо зарегистрировать. Провожаю в отдел писем.
Леня Шубин, заведующий отделом, человек с юмором, сразу же "вступил в контакт" и сообщил, что он тоже является борцом с колдунами всех мастей. Но их взаимопонимание длилось недолго.
Оказывается, этот человек навещал не только редакцию. Он побывал уже в исполкоме, в суде и в других организациях. И туда, где дело не двигалось с мертвой точки, он приносил большой, сколоченный из толстых реек деревянный крест.
Вскоре таким переходящим крестом был награжден и Леня Шубин...
Позднее уже не письмо, а целая посылка с уликами против соседа-колдуна была направлена Н. С. Хрущеву. А был ли генеральный секретарь удостоен переходящего креста, не берусь судить.
Разоблачить всемирный заговор
Не всегда журналистские будни были тяжелы, случались и приятные встречи. На фото Николай Осиев (слева) на рыбалке с артистом Николаем Крючковым, который не раз бывал в Нижней Туре в составе поезда искусств / Фото из архива редакции газеты «Время»
Частенько заглядывала к нам молодая женщина, которая выдавала себя за академика, доктора медицинских наук. В подтверждение даже показывала какую-то помятую справку. Она требовала коренной перестройки всей системы здравоохранения и предлагала свои услуги. Окольными путями мы узнали, что это бывшая медицинская сестра. Она долго лечилась в психиатрической больнице...
Немало было и другого рода "помощников". Вроде вполне "здравые" люди. Но каждую мелочь пытались выдать за всемирную проблему.
– Купил сегодня коробок спичек, – говорил один. – Написано: 52 штуки. Пересчитал, оказалось 49. Обман! Разве советские люди могут мириться с таким положением?!
– Раньше я был сексотом, – доверительно сообщал другой.
– А что это такое? (По наивности я полагал, что это просто-напросто ругательство.)
– Это секретный сотрудник. Соответствующим органам давал информацию. И вам буду давать, если сойдемся... Такую, например. И положил на стол откровенную кляузу на своего начальника. Подпись "Глаз".
– Надо ставить свою фамилию, – говорю ему.
– Этого нельзя делать. Раскроют!
Не сошлись...»
